Малотке предложил главному заменить слово "бог" выражением "то высшее существо, которое мы чтим", но снова наговаривать всю пленку не пожелал и просил только вырезать слово "бог" и вклеить ..
r /> НАДПИСЬ 2 К ТОЙ ЖЕ НАДПИСЬ 3 К ТОЙ ЖЕ НАДПИСЬ 4 К ТОЙ ЖЕ ..
Что делают толпы казаков приавангарде? Оставя достаточное число их для содержания аванпостов, надо р..
Warning: mysql_fetch_array(): supplied argument is not a valid MySQL result resource in /home/u26690/data/www/vacheslavivanov.org.ru/lib.php on line 1849
Создание бизнес сайта Знаете ли вы, что корпоративный сайт компании служит серьёзным инструментом заработка прибыли? www.studio-v.ru
Биография:
Иванов Вячеслав Иванович (1866 год - 1949 год) - поэт.
Родился в Москве. Отец — мелкий служащий Контрольной палаты, скончался в 1871 г. Мать была дочерью сенатского чиновника; она с детства привила сыну патриархальную веру в Бога и любовь к поэзии. В 1-й московской гимназии, которую Иванов закончил с золотой медалью (1875-1884), продолжали формироваться его характер и гуманитарные склонности. Двенадцатилетним гимназистом он по собственной инициативе начинает заниматься древнегреческим языком. Впоследствии он свободно будет владеть многими европейскими языками, в т.ч. немецким, французским и итальянским. Через два года он внезапно ощутит себя "крайним атеистом". А в 15 лет исчезновение детской наивной веры в Бога обернется духовным кризисом, который через два года выльется в попытку самоубийства. В 1884 г. он поступает на историко-филологический факультет Московского университета, два года учится под руководством историка П.Г. Виноградова. Затем по его рекомендации для продолжения образования Иванов вместе с женой уезжает в Берлин (1886). Переезд за границу (до 1905 г. Иванов в Россию приезжал только на короткое время) совпал у него с новым мировоззренческим кризисом. С одной стороны, его влекло к активной подпольной работе, а с другой — он перестает видеть в ней какой-либо этический и содержательный смысл. В Берлине в течение последующих пяти лет он занимается экономико-юридическими аспектами римской истории под руководством знаменитого историка античности Т. Моммзена. После окончания курса (1891) Иванов начинает готовить диссертацию о римских откупах. В это время он живет в Париже, а затем в Лондоне. С 1892 г. с женой и дочерью поселяется сперва в Риме, а затем - во Флоренции, где он изучает памятники античной культуры. Годы пребывания за границей пробудили у Иванова обостренный интерес к России, он начал изучать Вл. Соловьева и Хомякова. С начала 90-х гг. Иванов увлекается изучением Ницше, который, по его словам, становится "властителем наших дум и ковачом грядущего". Однако увлечение немецким философом вскоре превращается у него во внутренний спор, в котором культу ницшеанского антихристианства и волюнтаризма Иванов противопоставляет вечные христианские ценности.
В 1893 г. в Риме он знакомится с Л.Д. Зиновьевой, что приводит его в 1895 г. к окончательному разрыву с дочерью и женой. В 1896 г. Иванов официально разводится с первой женой, но бракоразводный процесс Зиновьевой из-за требований супруга оставить ему всех трех детей (будущих пасынков и падчерицы Иванова) затянулся до 1899 г. В ожидании юридического расторжения брака Зиновьева и Иванов, скрывая свою связь, вынуждены были скитаться по Италии, Франции, Англии и Швейцарии. В начале 1899 г. они были обвенчаны в греческой православной церкви в Ливорно. Летом 1900 г. он вместе с Зиновьевой посещает в Петербурге философа В.С. Соловьева (первое знакомство состоялось в 1896 г.). В 1895 г. Иванов заканчивает работу над диссертацией, написанной на латинском языке, "Об обществах откупщиков в Риме" (опубликована в Санкт-Петербурге в 1910 г.). В дальнейшем все его жизненные интересы сосредоточиваются на религиозно-исторической и эстетической проблематике, на понимании истории мировой культуры и движения истории как религиозно-мифологического феномена. Он работает в Афинах, посещает Египет и Палестину. В начале века Иванов вместе с женой обосновывается в Женеве, где изучает санскрит.
Ранние стихотворные публикации Иванова в русских журналах "Космополис", "Вестник Европы" остались практически незамеченными. Первый сборник стихотворений "Кормчие звезды" вышел за счет средств автора в Петербурге в 1903 г. Критика устанавливает за Ивановым репутацию "Тредиаковского наших дней". Одновременно Иванов продолжает разрабатывать свои философско-религиозные исследования, связанные с античностью. Весной 1903 г. в Высшей русской школе общественных наук в Париже Иванов читает курс лекций об античном дионисийстве. Здесь же на курсах Иванов знакомится с В.Я. Брюсовым, с которым надолго завязываются дружеские отношения. Летом 1904 г. Иванов с женой гостят в кругу московских символистов, где писатель быстро приобретает заслуженный авторитет. В Москве он знакомится с А. Белым, К.Д. Бальмонтом, Ю.К. Балтрушайтисом, а в Петербурге - с Д. С. Мережковским, 3.Н. Гиппиус и А.А. Блоком. Одновременно он начинает сотрудничать в московских "Весах", надеясь сделать их рупором нового религиозного теургического искусства. Однако его расчеты не оправдались, что, видимо, и побудило его по возвращению в Россию выбрать местом жительства не Москву, а Петербург, в котором ярко разворачивалась общественная деятельность четы Мережковских.
В 1904 г. написана трагедия "Тантал", а в Москве выходит "вторая книга лирики" Иванова — "Прозрачность", с воодушевлением встреченная символистами. В 1904 г. написаны статьи "Поэт и чернь", "Ницше и Дионис", "Копье Афины", "Новые маски".
В июле 1905 г. Ивановы окончательно переезжают в Россию, сняв в Петербурге квартиру на Таврической улице, на последнем этаже в башне углового дома. С начала осени "башенные" среды Иванова становятся одним из наиболее известных литературных салонов российской столицы. В "становище" (так называли Мережковские квартиру Ивановых) шла, по словам Белого, "яркая, но сумасшедшая жизнь". Практически в ней перебывал весь цвет литературно-богемного, артистически-художественного и интеллектуального Петербурга. Ночная жизнь ивановских "сред" привлекала к себе как убеленных сединами старцев, так и разнообразную талантливую молодежь. На "башне" в апреле 1910 г. даже состоялась в постановке Вс. Мейерхольда премьера драмы Кальдерона "Поклонение кресту". Особая атмосфера двусмысленности и утонченного эротизма "башни" и внешнего мира разительно между собой расходились. Собрания на "башне" были прекращены осенью 1909 г., когда заседания "Поэтической академии", преобразованной в "Общество ревнителей художественного слова", были перенесены в редакцию "Аполлона".
В 1907 г. выходит третий поэтический сборник Иванова "Эрос".
17 октября 1907 г. в Загорье, в дальнем поместье Могилевской губернии, от скарлатины скоропостижно умирает на его руках жена, его "Диотима", любить которую поэт продолжал всю свою жизнь. Внезапная смерть близкой женщины потрясла Иванова, и вместе с тем она же явилась поворотным моментом в его творчестве и духовных исканиях. Последующий через два с половиной года, брак на падчерице В. К. Шварсалон, очень похожей на мать, смягчил, но не заслонил живой памяти о Лидии Зиновьевой-Аннибал. Своеобразным итогом жизни на "башне" явились два тома стихов "Cor ardens" (лат. "Пламенеющее сердце"), последовательно появившихся в 1911 и 1912 гг., а также примыкающая к ним книжка стихов "Нежная тайна" (СПб., 1912)—дань любви у "милой могилы" Лидии к ее дочери Вере. "Cor ardens" получило высокую оценку у критиков.
В первое десятилетие нового века Иванов принимает активное участие в работе Петербургского религиозно-философского общества, сотрудничает в журналах "Весы", "Золотое руно", "Труды и дни", "Русская мысль" и др. В 1910-1911 гг. преподает историю древнегреческой литературы на Высших женских курсах. После почти двухлетнего пребывания в Швейцарии и Риме Ивановы возвращаются с годовалым сыном Дмитрием в Россию и поселяются в Москве. Здесь Иванов сближается с кругом лиц, группировавшихся вокруг издательства "Путь": В.Ф. Эрном, П.А. Флоренским, С.Н. Булгаковым, М.О. Гершензоном, знакомится с композитором А.Н. Скрябиным. В это же время он много работает над переводами Алкея, Сафо (1914), Петрарки (1915). Едва ли не большую славу Иванову, не как поэту, а как одному из главных теоретиков русского религиозного символизма, принесли сборники его разнообразных статей по вопросам религии, философии, эстетики и культуры: "По звездам" (1909), "Борозды и межи" (1916), "Родное и вселенское" (1917); сюда же примыкает и "Переписка из двух углов" (1921).
Уже в 1905 г. Иванов определяет духовный кризис европейской культуры как "кризис индивидуализма", которому должна противостоять религиозная, "органическая эпоха" будущего, возрожденная прежде всего в лице России. Функцию религиозного обновления человечества, по представлению Иванова, берет на себя христианство. Если в работах 1903— 1907 гг. дионисийские и христианские символы переплетаются равноправно, то с 1907 г., в связи с отказом от любых "палингенетических" проектов, дионисийская сфера теряет у него всякую самостоятельную роль.
Иванов переходит к размышлениям о религиозно-мистической судьбе человечества, мировой истории и России ("Человек", 1915—1919; Париж, 1939). В поэме "Младенчество" (1913—1918; Пбг., 1918), написанной не без полемики с блоковским "Возмездием", поэт через житейскую мудрость вновь возвращается к блаженным годам своего детства, овеянного романтикой древней любви и божественной вечности. До своего окончательного отъезда за границу (1924) Иванов еще раз возвращается к поэзии и драматургии. Стихотворный цикл "Песни смутного времени" (1918) отразил неприятие Ивановым внерелигиозного характера русской революции. В 1919 г. он издает трагедию "Прометей", а в 1923 г. заканчивает музыкальную трагикомедию "Любовь — Мираж".
После событий 1917 года первое время Иванов пытался сотрудничать с новой властью. В 1918-1920 гг. он являлся председателем историко-театральной секции ТЕО Наркомпроса, читал лекции, вел занятия в секциях Пролеткульта. В это же время он принимает участие в деятельности издательства "Алконост" и журнвлв "Записки мечтателей", пишет "Зимние сонеты". В 1920 г. после смерти жены и неудачной попытки получить разрешение на выезд за границу, Иванов с дочерью и сыном уезжает на Кавказ, затем в Баку, куда был приглашен профессором кафедры классической филологии. В 1921 г. он защищает здесь докторскую диссертацию, по которой издает книгу "Дионис и прадионисийство" (Баку, 1923). В 1924 г. Иванова вызывают в Москву, где он вместе с А. Луначарским произносит в Большом театре юбилейную речь о Пушкине. В конце августа он уже навсегда покидает Россию и поселяется с сыном и дочерью в Риме. До 1936 г. он сохраняет советское гражданство, которое не дает ему возможности устроиться на государственную службу. Иванов не печатается в эмигрантских журналах, стоит в стороне от общественно-политической жизни. Не принимая политики воинствующего атеизма и оставаясь верным себе, Иванов, по примеру В. С. Соловьева, 17 марта 1926 г. присоединяется к католичеству, не отрекаясь (по специальному, с трудом добытому разрешению) от православия. В 1926-1931 гг. он занимает место профессора в колледже "Карло Борромео". В 1934 г. Иванов переезжает в Рим, где и живет до конца своих дней.
В последние десятилетия наблюдается относительный спад его творчества. В 1924 г. он создает "Римские сонеты", а в 1944 г.—цикл из 118 стихотворений "Римский дневник", вошедший в подготовленное им, но изданное посмертно итоговое собрание стихов "Свет вечерний" (Оксфорд, 1962). После смерти Иванова осталась незаконченной начатая им еще в 1928 г. 5-я книга прозаической "поэмы" "Повесть о Светомире-царевиче". В последние годы Иванов продолжает публиковать в иностранных изданиях свои отдельные статьи и работы. В 1932 г. он издает монографию на немецком языке "Достоевский. Трагедия — миф — мистика". В 1936 г. для энциклопедического словаря Трекани Иванов на итальянском языке пишет статью "Символизм". Затем для других итальянских изданий: "Форма зиждущая и форма созижденная" (1947) и "Лермонтов" (1958). В последних двух статьях он возвращается к размышлениям о Софии в контексте мировой и русской культуры. В 1948 г. по заказу Ватикана он работает над вступлением и примечаниями к Псалтири. В последние годы жизни вел уединенный образ жизни, встречался с М. Бубером, Ж. Маритеном, Г. Марселем, из русских — наиболее часто с Мережковскими. Умер в Риме.
Тем временем:
...
Признаки осознанного письма изобилуют в "Мальдороре". В любой фразе, разве что за одним-двумя исключениями, нетрудно различить направляющий ее рациональный смысл. В любой строфе, за редчайшими исключениями, связь предложений логически выверена. Даже самые страстные поклонники рациональной простоты обнаружат в "Мальдороре" все необходимое, чтобы следовать за текстом, в котором безупречные синтаксические связи полностью соответствуют уверенному развитию мысли. И даже если авторское ерничество вносит в этот "осмысленный" строй языка обескураживающий беспорядок, то сама лотреамоновская ирония, и вправду становясь фантастической силой, все равно содержит в себе гарантию ясности; ведь если насмешка перечеркивает и отвергает фразу прямо в момент ее рождения, то, значит, она эту фразу осознает, осознает все ее оттенки именно потому, что их подправят, и если подобные поправки меняют исходное движение мысли и приводят к опасному нарушению равновесия, то ирония, вполне отдавая себе отчет в подобных отклонениях, держит под контролем любые отступления, дает им серьезную мотивировку и возвращает в целостное единство произведения на правах нарочито безрассудных выходок.
Если видеть в Лотреамоне писателя, ослепленного или, наоборот, просвещенного одними только силами тьмы, то следует признать за этими бессознательными силами ту же способность к письму, что и за самым рефлектированным искусством. Любой читатель "Мальдорора" имеет возможность опереться на некую значимую интенцию, довериться влекущему за собой, размеренному движению некоторого смысла, который угадывается, даже еще не появившись; более того, на развалинах традиционных правил этот читатель встречается с удивительно аккуратным, осторожным и старательным лотреамоновским языком; этот язык, несомненно, знает, куда он идет, коль скоро говорит как раз то, что делает, и исполняет именно то, что обещает; с презрением отвергая слишком легкую возможность сбить читателя с толку, он не оставляет без решения ни единой загадки...
Керамическая плитка Rocersa Если вам надо визуально увеличить помещение, выбирайте керамическую плитку Rocersa. Небольшой размер придает объемный вид. www.artmaksimum-materials.ru
