Они приободряются, пожимая руки. Каждый новый поцелуй - трофей. Они тешат себя иллюзией собственной ..
Вскоре должны были они познакомиться и с Вилусией: когда в VIII в. до н. э. будет создаваться "Илиада", холм Гиссарлык будет покрыт развалинами и ..
Так, значит, в этот призыв глубин заложено нечто дурное? Не были ли Сирены, как обычай и стремится нас в том убедить, лишь ложными голосами, которых не следовало слушать, соблазнител..
Заветное имя сказать, начертать
Хочу - и не смею молве нашептать.
Слеза жжет ланиту - и выдаст одна,
Что в сердце немая таит глубина.
Так скоро для страсти, для мира сердец
Раскаяньем поздно положен конец
Блаженству - иль пыткам?.. Не нам их заклясть:
Мы рвем их оковы - нас сводит их власть.
Пей мед; преступленья оставь мне полынь!
Мой идол, прости меня! Хочешь - покинь!
Но сердце любви не унизит вовек:
Твой раб я, - не сломит меня человек.
И в горькой кручине пребуду я тверд:
Смирен пред тобой и с надменными горд.
Забвенье с тобой - иль у ног все миры?..
Мгновенье с тобой все вместило дары!
И вздох твой единый дарит и мертвит
И вздох твой единый дарит и живит.
Бездушными буду за душу судим:
Не им твои губы ответят, - моим!
4 мая 1814
Романс
О Lachrymarum fons, tenero sacros
Ducentium ortus ex animo: quater
Felix! in imo qui scatentem
Pectore te, pia Nympha, sensit.
Gray, Poemata {*}.
Какая радость заменит былое светлых чар,
Когда восторг былой истлел и отпылал пожар?
И прежде чем с ланит сбежал румянец юных лет,
Чувств первых, иссушен, поник в душе стыдливый цвет.
И тех, что носятся в волнах с обрывками снастей, -
Ветр буйный мчит на риф вины иль в океан страстей.
И коль в крушеньи счастья им остался цел магнит, -
Ах, знать к чему, где скрылся брег, что их мечты маниn?
Смертельный холод их объял, мертвей, чем Смерть сама:
К чужой тоске душа глуха, в своей тоске нема.
Где слез ключи? Сковал мороз волну живых ключей!
Блеснет ли взор - то светлый лед лучится из очей.
Сверкает ли речистый ум улыбчивой рекой
В полночный час, когда вотще душа зовет покой, -
То дикой силой свежий плющ зубцы руин обвил:
Так зелен плющ! - так остов стен под ним и сер, и хил!
Когда б я чувствовал, как встарь, когда б я был - что
был,
И плакать мог над тем, что рок - умчал и я - забыл!
Как сладостна в степи сухой и мутная струя, -
Так слез родник меня б живил в пустыне бытия!
Март 1815
{* О, источник слез, двести священных восходов из нежной души;
четырежды счастлив тот, кто чувствует в самой глубине сердца тебя, о чистая
нимфа. Грей. Поэма (лат.).}
...п. над людьми, не соглашающимися с ее мнениями. Академия ученых не может хотеть этого, а если бы и хотела, то не может делать этого, так как не имеет для этого орудий. То же и с церковью. Христианская церковь, по самому своему определению, не может хотеть употреблять насилия против несогласных с нею, а если бы и хотела, то не может этого делать, не имея для этого орудий.
Что же такое означают те гонения, которые со времен Константина совершались христианскою церковью, продолжаются до сих пор, и оставить которые советуют церкви сторонники веротерпимости?
III
Г-н Стахович, цитируя в своей речи слова Гизо о необходимости свободы совести для христианской религии, приводит вслед за этими хорошими и ясными словами Гизо нехорошие и путаные слова Аксакова, который подставляет понятие церкви под понятие христианской религии и, сделав эту подставку, пытается доказать возможность и необходимость веротерпимости для христианской церкви. Но христианская религия и христианская церковь не есть одно и то же, и мы не имеем никакого права предполагать, что то, что свойственно христианской религии, свойственно и христианской церкви.
Христианская религия есть то высшее сознание человека своего отношения к Богу, до которого, восходя от низшей к высшей ступени религиозного сознания, достигло человечество. И потому христианская религия и все люди, исповедующие истинную христианскую религию, зная, что они дошли до известной степени ясности и высоты религиозного сознания только благодаря непрестанному движению человечества от мрака к свету, не могут не быть веротерпимы...
