Палка (сама с собой). Нет. Это он меня зовет. Мальчик заметил, куда я упал. Женщина (неожиданно). Поняла. Вот он, ритм. Слушай, так? (Напевает какой-то мотив...
Они сближали сердца наши, они скрывали Эльвиру от всей природы - и я тем живее, тем нераздельнее наслаждался ее присутствием. Ах! Можно сражаться с сердцем долго и упорно, но кто победит его?..
- Мельком взглянув на распятие, Цзиньхуа задумчиво произнесла: - Я думаю, что господин Христос на небе сам, наверное, понимает, что у меня на сердце...
Своеначальный, жадный ум, — Как пламень, русский ум опасен Так он неудержим, так ясен, Так весел он — и так угрюм.
Подобный стрелке неуклонной, Он видит полюс в зыбь и муть, Он в жизнь от грезы отвлеченной Пугливой воле кажет путь.
Как чрез туманы взор орлиный Обслеживает прах долины, Он здраво мыслит о земле, В мистической купаясь мгле. 1890
Любовь
Мы — два грозой зажженные ствола, Два пламени полуночного бора; Мы — два в ночи летящих метеора, Одной судьбы двужалая стрела!
Мы — два коня, чьи держит удила Одна рука, — одна язвит их шпора; Два ока мы единственного взора, Мечты одной два трепетных крыла.
Мы — двух теней скорбящая чета Над мрамором божественного гроба, Где древняя почиет Красота.
Единых тайн двугласные уста, Себе самим мы — Сфинкс единый оба. Мы — две руки единого креста. 1901
Дух
Над бездной ночи Дух, горя, Миры водил Любви кормилом; Мой дух, ширяясь и паря, Летал во сретенье светилам. И бездне — бездной отвечал; И твердь держал безбрежным лоном; И разгорался, и звучал С огнеоружным легионом. Любовь, как атом огневой, Его в пожар миров метнула; В нем на себя Она взглянула — И в Ней узнал он пламень свой. <1902>
Долина – Храм
Звезда зажглась над сизой пеленой Вечерних гор. Стран утренних вершины Встают, в снегах, убелены луной. Колокола поют на дне долины.
Отгулы полногласны. Мглой дыша, Тускнеет луг. Священный сумрак веет. И дольняя звучащая душа, И тишина высот — благоговеет. 1904
Осень
Чтo лист упавший — дар червонный; Чтo взгляд окрест — багряный стих… А над парчою похоронной Так облик смерти ясно-тих.
Так в золотой пыли заката Отрадно изнывает даль; И гор согласных так крылата Голуботусклая печаль.
И месяц белый расцветает На тверди призрачной — так чист!.. И, как молитва, отлетает С немых дерев горящий лист… 1905
Нищ и светел
Млея в сумеречной лени, бледный день Миру томный свет оставил, отнял тень.
И зачем-то загорались огоньки, И текли куда-то искорки реки.
И текли навстречу люди мне, текли... Я вблизи тебя искал, ловил вдали.
Вспоминал: ты в околдованном саду... Но твой облик был со мной, в моем бреду.
Но твой голос мне звенел — манил, звеня... Люди встречные глядели на меня.
И не знал я: потерял иль раздарил? Словно клад свой в мире светлом растворил,
Растворил свою жемчужину любви... На меня посмейтесь, дальние мои!
Нищ и светел, прохожу я и пою, — Отдаю вам светлость щедрую мою. 20 сентября 1906
Печать
Неизгладимая печать На два чела легла. И двум — один удел: молчать О том, что ночь спряла. Что из ночей одна спряла. Спряла и распряла.
Двоих сопряг одним ярмом Водырь глухонемой, Двоих клеймил одним клеймом И метил знаком: Мой.
... Я упоминаю об этих подробностях не потому, что считаю их важными, но чтобы не пропустить ни одного из обстоятельств, сопровождавших необыкновенное явление, которое мне случилось видеть. Переворачивая волчицу с боку на бок, услышал я недалеко от себя сильный писк и вскоре заметил, что он выходит из волчьей норы или (по тамошнему местному выражению) язвы. Бывшие со мной охотники, по приказанию моему, раскопали язву и вытащили из нее, одного за другим, шесть маленьких, едва прозревших волчат. Я уже хотел удалиться с этой добычей, как услышал в той же язве еще другой, совсем особенный писк. Мы продолжали копать и, к величайшему удивлению своему, нашли в самой глубине маленькую лисичку, которая казалась немного старше волчат и была почти одного с ними роста. Я пустил всех семерых на землю, возле убитой волчицы, и они все семеро стали по ней ползать. Волчата и лисичка жили у меня довольно долго в большой дружбе; они ели и спали вместе. Иногда только лисичка, будучи старше и проворнее, обижала волчат. Сколько я ни старался узнать, каким образом она очутилась в волчьей норе, я не мог придумать для сего удовлетворительного истолкования. Ясные признаки показывали, что нора была первоначально лисья. Известно, что волки часто выгоняют лисиц из их жилищ и сами селятся на их месте. Может быть, волчица изо всех маленьких лисичек, бывших в завоеванной норе, выбрала одну и вскормила ее со своими детьми; может быть, она пощадила ее по ошибке; может быть еще, она нарочно оставила всех найденных ею лисичек, вскармливала их собственным молоком и сама понемногу ими питалась...
