Джордж Гордон Байрон. Остров, или Христиан и его товарищи — Страница 35

... Слышно, как Глум тяжело стукается коленками об пол и, если в доме всюду тихо, как Глум бормочет слова молитвы. Долго-долго молится Глум в своей темной комнате. Потом встает с колен, и тогда под ним взвизгивают пружины матраца, - это значит, что ровно половина одиннадцатого.
Остальные - кроме Глума и Альберта - твердых привычек не имели: Больда иногда спускалась вниз уже за полночь и варила себе снотворное - листья хмеля, которые она держала в коричневом бумажном пакетике; случалось, что бабушка заходила на кухню, когда давно уже пробило час ночи, готовила себе целую гору бутербродов с мясом и, зажав под мышкой бутылку вина, уходила в свою комнату. Иногда среди ночи бабушка вдруг спохватывалась, что в сигаретнице не осталось сигарет - в красивой голубой фарфоровой сигаретнице, куда входило сразу две пачки. Тогда она бродила, шаркая ногами, по всему дому и, ворча, искала сигареты - большая, с очень светлыми волосами и розовым лицом; сперва она заходила к Альберту: один Альберт курил сигареты, которые были ей по вкусу. Глум всегда курил трубку, а мамины сигареты старухе не нравились: "Бабья забава - меня мутит, как я на них гляну"; у Больды в шкафу всегда было несколько смятых, завалявшихся сигарет, которыми она оделяла почтальона и монтера - над этими сигаретами бабушка всячески издевалась: "У них такой вид, будто ты их выудила из святой воды, а потом высушила, старая грязнуля, - они только для монашек хороши, тьфу!" А порой в доме не было никаких сигарет; тогда Альберту приходилось среди ночи одеваться и ехать на своей машине в город за сигаретами, иногда они вместе с бабушкой собирали по всему дому подходящие монеты для автоматов. Но уж тут бабушка не желала ограничиваться десятком или двумя - она требовала никак не меньше полусотни сигарет в ярко-красных пачках с надписью - "Томагавк. Натуральный виргинский табак" - очень длинные, белоснежные, очень крепкие сигареты.
- Только чтоб не лежалые, мой дорогой!
А когда Альберт возвращался, она прямо в передней обнимала и целовала его, приговаривая:
- Если бы не ты, мой мальчик, ах, если бы не ты...