Эсхил Эвмениды — Страница 2

Загрузить книгу на мобильный телефон.

Богомерзостно
Кровь на пол каплет с рук его, скверня затвор.
В руках меч голый и молебной маслины
Росток высокий, благочестно длинною
Повит волною белой. Ясно все досель.
Вкруг богомольца сонм старух чудовищных,
Воссевшись важно, дремлет на седалищах.
Не старицами в пору, а Горгонами
Их звать; но и Горгоны - не подобье им.
[50] На стенописи хищниц раз я видела,
Финея сотрапезниц: вот подобье! Лишь
Без крыльев эти; но, как те, страшны, черны.
Уснули крепко; гнусный издалече храп
Приводит в трепет; с кровью гной сочится с вежд.
Убранство ж их - кощунство пред обличьями
Богов; обидой было б и в людском жилье.
Неведом был мне этаких страшилищ род!
Земля какая нагло похваляется,
Что сей позор вскормила, - и не терпит кар?
[60] Сам Локсий остальное да промыслит! Здесь
Домовладыка многомощный - Локсий сам.
Вещун-целитель, темных отвратитель чар,
Он и чужие очаги от скверн блюдет.

{Открывается святилище. Близ остроконечного камня, Пупа Земли, си-
дит Орест, с мечом и маслиничною ветвью, повитою белою тесьмою,
в руках. Вокруг спят в каменных креслах Эринии; Аполлон в длин-
ной одежде появляется над Орестом.}

Аполлон.
Тебе не изменю я; до конца твой страж,
Предстатель и заступник, - приближаюсь ли,
Стою ль поодаль, - грозен я врагам твоим.
И ныне видишь бешеных на привязи:
Сон обнял дев, которых все чураются,
Чад седовласых, с них же дани девственной
[70] Ни бог не взял, ни смертный, ни дубравный зверь.
На горе, дети Ночи, родились они,
И дом их в преисподней - Тартар горестный.
Их люди ненавидят; ненавидят их
Жильцы Олимпа. Ты ж беги - без устали,
Без отдыха! Добычу до краев земли
Гнать будет гончих свора, по сухим тропам
И влажным, - и в заморских встретит пристанях.
Не падай духом, мужествуй в труде страстном!
В Палладии кремль спасайся и, пришед, воссядь,
[80] На древний идол Девы опершись. Мы там
Судей обрящем, и вину смягчающих
Речей витийство, и пути - навек тебя
От сих мытарств избавить. Ибо помню: сам
На матереубийство я подвиг тебя.

Орест.
Мои ты оправданья, вещий, ведаешь:
Потщись, да правда надо мной исполнится!
Залог спасенья - мощь твоя молящему.

Аполлон.
Глагол мой помни; мыслью да не правит страх!
Ты ж бог-вожатый, брат единокровный мой, -
[90] Зане мы, Гермий, - Зевсовы, и ты слывешь
Спасителем скитальцев, - упаси его
В путях опасных! Отчий освятил устав
Странноприимство; страннику будь пастырь ты!

{Аполлон исчезает.
Гермий, внезапно явившись, уводит Ореста.
Перед спящими Эриниями
возникает призрак Клитемнестры.}

Тень Клитемнестры.
Увы, вы спите! Время ль почивать? Меня
Забыли вы меж мертвых, где преследуют,
Стоустой укоризной приумножены,
Укоры мной убитых тень опальную.
Скитаюсь я, от милых отлученная;
Клеймо на мне и кары бремя тяжкое.
[100] От кровных, от родимых претерпела зло,
И бога нет, который бы прогневался
За мать, рукой сыновней убиенную.
Взгляни на эти раны оком внутренним!
Во сне все ясно видит, озаряясь, дух,
А днем запретно мысли прозорливой быть...